2024-09-18 19:00

Сырьевые альянсы как «medium power» российской политики

Создание сырьевых альянсов на данный момент не является официальным проектом. Формально, до подписания международных документов, это является лишь предложением Минприроды, которое отправлено в разработку. Однако, этот проект имеет очень высокие шансы на успешную реализацию.

Во-первых, он полностью соответствует парадигме многополярного мира, построением которого наша страна занимается во многих сферах. Управление природными ресурсами и технологиями как инструментами внешней политики является «средней силой» (medium power), мобилизуемой Россией наравне с культурным влиянием («мягкой силой» – soft power) и военной мощью («жёсткой силой» – hard power).

В отличие от «умной силы» (smart power по Джозефу Наю), применяя medium power, Россия не комбинирует старые, а создаёт новые самостоятельные инструменты внешней политики из достигнутых технологий. В medium power не используется принуждение, скорее преследуется стратегия win-win. В результате, эти действия потенциально усиливают «жёсткие силы» своих партнёров, и не несут встречного требования принятия своей культуры, идеологии или институтов. Достаточно сохранять молчание или провести тендер.

Medium power — это спросить Китай: «Не желаете ли вместе изучить танки Abrams и Leopard, захваченные в зоне СВО?». Или спросить Боливию: «Не желаете ли вместе раскрыть потенциал "литиевого треугольника" под охраной российских ЧВК на случай массовых протестов?». Результаты диалога предсказуемы.

Во-вторых, данные действия актуальны именно сегодня. Предложение президента России «подумать» над ограничением поставок редких ресурсов является демонстративной угрозой, которая прозвучала дважды 11 сентября. В первый раз – как поручение премьеру Михаилу Мишустину «подумать» про уран, титан, никель. Второй раз – как ответ главе Минприроды Александру Козлову, предъявившему свой расширенный анализ по влиянию на рынок по 10 видам сырья. Данный список – не план действий, а публичная демонстрация арсенала перед Западом. Он может быть расширен или сокращён в зависимости от договоренностей с партнёрами России:

Россия – ЮАР: платина — 83,4% (здесь и далее — общий процент контроля запасов двух стран), палладий — 77%, алмазы — 39,5%;
Россия – Китай: ванадий — 84%, уголь — 57,5%, фосфаты — 47%;
Россия – Индонезия: никель — 55,5%;
Россия – Казахстан: уран — 48,1%;
Россия – ДР Конго: кобальт — 76%;
Россия – Ботсвана: алмазы — 59%.

Данная угроза манипулированием поставками редких ресурсов является процессом торга. На одной чаше весов – цена на нефть, которую планируют обрушить оба кандидата в президенты США (Дональд Трамп пообещал нарастить добычу, а Камала Харрис – не запрещать фрекинг), санкционное давление и разрешение Украине использовать ракеты вглубь территории России. На другой чаше весов – сырьевые альянсы и эскалация конфликта с НАТО (объявлено 12 сентября).

Условия торга были приняты к рассмотрению и, после переговоров 13 сентября в Вашингтоне, президент США Джо Байден и премьер Британии Кир Стармер не разрешили Украине использовать дальнобойное оружие вглубь России, а перенесли вопрос на время недели высокого уровня на Генассамблее ООН, стартующей 24 сентября.

В-третьих, идея сырьевых альянсов может быть в любой момент реализована как проект БРИКС. К упомянутому Минприроды кобальту в рамках производственных цепочек логично присоединить проекты «литиевой гонки» в Боливии и Аргентине. Также Россия является основным кандидатом на освоение литиевых месторождений в Иране. Ожидаю что сырьевая повестка получит развитие на саммите БРИКС в Казани в октябре 2024 года.

В любом случае, всем крупным промышленным холдингам, которых может коснуться введение ограничений на торговлю редкими ресурсами, было бы дальновидно разработать два плана действий:

Первый (базовый) – план поставок редких ресурсов на Запад через цепочку посредников, увеличивающий издержки покупателя, но не производителя.
Второй (кризисный) – план в условиях эмбарго, план переориентации поставок на иные рынки, не связанные с «коллективным Западом».

В случае неспособности промышленников встроиться в государственную парадигму, предприятия рискуют обратить на себя пристальное внимание. Инструменты государства известны – принудительная редомисциляция и деприватизация. В случае редких ресурсов приведу в пример Соликамский магниевый завод, чьи акции были изъяты из частной собственности.

* Не является рекомендацией к действиям. Эксперт не заявляет о достоверности выводов, а излагает личное оценочное суждение (мнение) на основе анализа открытых данных.

Александр Мищенков